Экологические последствия вступления России в ВТО

 

Тишков А.А., Институт географии РАН

Содержание

1 На пороге вступления в ВТО: направление анализа экологических последствий вступления России в ВТО
2 Концептуальные позиции рассмотрения социальных и экономических последствий присоединения России к ВТО в контексте экологической ситуации в стране
3 Торговля, инвестиции и окружающая среда: взгляд торговых партнеров и проблемы России в связи с ее вступлением в ВТО
4 Возможные экологические последствия: потери, связанные с несовершенством охраны интеллектуальной собственности в области использования биоразнообразия
5 Модель предупреждения возможных экологических последствий вступления России с ВТО: действие запрета на использование ногозахватывающих капканов
6 Россия – экологический донор планеты. «Экосистемные услуги» как объект внимания для определения перспектив членства России в ВТО
7 Возможные экологические последствия – обострение проблем окружающей среды в аграрном секторе
8 Возможные экологические последствия – крупномасштабный выход на российский рынок генетически модифицированных культур и пищевых продуктов из ГМИ
9 Возможные экологические последствия – расширение сферы фитосанитарного контроля и борьбы с инвазиями чужеродных видов
11 Некоторые рекомендации по снижению возможных негативных экологических последствий вступления России в ВТО
12 Литература

 

На пороге вступления в ВТО: направление анализа экологических последствий вступления России в ВТО

Устойчивое развитие страны, создание эффективной экономики и равноправие в торговле с учетом национальных интересов при сохранении здоровой конкуренции – вот основные направления, поддерживаемые ВТО ее заинтересованными членами. Это же привлекает в ее ряды новых членов, которые видят в ВТО не столько механизм глобализации экономики, сколько «поле» корпоративного взаимовыгодного, но регламентированного, взаимодействия в условиях становления либерального мирового рынка. К середине 2003 г. членами ВТО были 146 стран. Россия ищет свои пути присоединения к ВТО, ведет постоянные переговоры по созданию определенных условий для страны, чья экономика находится в «переходном» состоянии, имеет «сырьевой» дисбаланс и не всегда может адекватно реагировать на открытие внутренних рынков, международные тарифы, стандарты, регулирование режима торговли и пр. Но если в отношении экономических издержек и выгод присоединения России к ВТО идет оживленная дискуссия, проводятся аналитические исследования, результаты которых включаются в переговорный процесс, то экологические аспекты дискутируются слабо, мало освещаются в СМИ и чаще отдаются на откуп антиглобалистам и «зеленым». Сам статус России «наблюдателя в ВТО» подразумевает определенную стадию присоединения к этой организации, а, следовательно, те 5-7 лет, отведенные на данных процесс – это и период ограниченного влияния ВТО на экономические и экологические проблемы в России. Но вопрос, насколько разнообразны и глубоки могут быть экологические последствия присоединения России к ВТО, пока остается без ответа. Цель настоящего обзора состоит в определении главных направлений анализа экологических последствий и отборе позитивных и негативных характеристик для их мониторинга в дальнейшем.

По оценкам специалистов Минэкономразвития России и Администрации Президента Российской Федерации, неоднократно озвученным самим В.В. Путиным, страна может вступить в ВТО уже в 2004 г. В тоже время, генеральные направления переговоров находятся сейчас на разной стадии подготовки. Больше всего оказались продвинутыми вопросы доступа на российский рынок товаров и услуг. Наименее разработанными оказались вопросы тарифной политики, приведение законодательства России в соответствии с требованиями ВТО и регулирование аграрного сектора. Министр экономического развития Г.О Греф 13.07.2003 г. заявил, что «к концу 2004 года мы планируем завершить переговорный процесс… Мы будем прилагать все усилия, чтобы приблизить эту дату …». Известно, что на переговорах в Женеве на Рабочей группе ВТО по России в этом году рассматривалась уже 3-а версия доклада по условиям присоединения нашей страны к ВТО. На ней одобрено свыше 70% позиций доклада, но сохранилась необходимость продолжения переговоров с ЕС, Китаем и США. Следует обратить внимание, что экологические аспекты проблемы как раз формируются при двустороннем согласовании проблем международной торговли, а экологический фактор постоянно используется в т.н. «торговых войнах». Например, по данным того же Минэкономразвития России уже 26 стран приняли более 130 ограничительных мер по ввозу российских товаров и услуг на свои рынки, в т.ч. по экологическим критериям (достаточно вспомнить ограничения на полеты российских самолетов в Европу, ограничения на покупку сельхозпродукции, содержащей следы пестицидов, регламенты по ввозу неошкуренной древесины и пр.).

В качестве гипотезы и направления анализа выдвигается следующее положение. С правовой точки зрения ВТО представляет собой многостороннее соглашение, регламентирующее около 97% оборота мировой торговли товарами и услугами. Соответственно формирование современных экологических кризисных проблем глобального, регионального и местного значения спровоцировано и происходит под непосредственным и косвенным влиянием действующих соглашений ВТО.

Поэтому, как и в случае с экономическими показателями, для национальных экологических характеристик новых участников ВТО еще в период подготовки к их вступлению в эту организацию важно установить «baseline» по мониторингу экологических последствий. Например, вряд ли можно заключить, что в Эквадоре и Болгарии, вступивших в ВТО в 1996 г., экологическая обстановка улучшилась, а Монголия и Киргизия, присоединившиеся к ВТО в 1998 г. получили дополнительные возможности для охраны природы. Понятно, что в основе сравнения «до и после» должен быть анализ изменений прямых (например, площадь лесов и других естественных экосистем, выбросы в атмосферу и уровень загрязнения окружающей среды, сброс неочищенных сточных вод и состояние внутренних водоемов, запасы биологических ресурсов и пр.) и косвенных эколого-экономических показателей (например, (энергоемкость производства, удельные показатели ресурсопользования и пр.). В отношении таких процессов глобализации, как «механизм ВТО» и декларируемое недискриминационное регулирование мирового рынка, важно рассмотрение «причинно-следственных цепочек» и «каскадного эффекта» от изменения тарифов, открытия рынка, конкуренции товаров, внедрение стандартов, норм, антидемпинговых мер, дополнительного контроля, возможность международной инспекции и пр.

Ниже мы более детально рассмотрим некоторые сценарии «поведения» (реакции) хозяйства, управления, системы охраны природы и природных экосистем на вступление России в ВТО. Здесь же остановимся только на отдельных иллюстративных примерах.

Например, Соглашение ВТО по сельскому хозяйству, регулирующее торговлю продуктами аграрного производства и механизмы применения государственных мер ее регулирования, может в случае присоединения страны к ВТО, привести к расширению пашни в благоприятных для аграрного производства регионах и к ее забрасыванию в зоне рискового земледелия. Проследить эту «цепочку» последействия полезно для оценки явного ущерба экономике и охране природы и для включения механизма превентивных мер – создание экосетей в староосвоенных аграрных регионах, перепрофилирования производства в неперспективных в отношении сельского хозяйства регионах и др.

Другой пример – Соглашение ВТО по применению санитарных и фитосанитарных норм, регламентирующего процедуры санитарного и фитосанитарного контроля. Здесь присоединение к ВТО может привести к изменению структуры экспорта лесной продукции, который в России пока ориентирован в основном на приграничную торговлю круглым неошкуренным лесом. Запрет на вывоз круглого неошкуренного леса снизит риск завоза лесных вредителей в страны-импортеры, но приведет к необходимости создания дополнительных элементов инфраструктуры в лесных регионах страны-экспортера. В то же время, этим Соглашением создается дополнительный позитивный эффект в карантинных мерах по сокращению инвазий чужеродных видов.

В рамках этого Соглашения, по мнению представителя США на торговых переговорах с Россией по поводу ее вступления в ВТО посла Аллена Джонса, решаются и многие вопросы рынка аграрной продукции, полученной с использованием достижений генной инженерии. Россия – одна из стран мира, в которой разработана и действует достаточно стройная и эффективная система оценки ГМО-культур на безопасность. Она укрепилась в 2002 г. после вступления в силу Постановления Правительства №26 от 18 января 2002 г. «О государственной регистрации кормов, полученных из генно-инженерно-модифицированных организмов (ГМО)». Но вполне вероятен сюжет, когда после присоединения к ВТО система регламентации (включая экспертизу, регистрацию, испытания, включение в Реестр и пр.), несмотря на ее соответствие мировой практике по контролю ГМО и трансгенных сортов, полученных с использованием ГМО кормов и пр., будет рассматриваться как ограничение продвижения данной продукции на российский рынок. Это касается и пищевых продуктов из ГМ-источников. Среди возможных экологических последствий - генетическое загрязнение природного генофонда (например, в регионах произрастания диких сородичей сои, пшеницы и пр.), возможный рост угрозы здоровью населения и пр.

Третий пример касается Соглашения по процедурам импортного лицензирования. При установлении определенных барьеров на пути товаров и услуг, в т.ч. по экологическим стандартам, может привести к ускоренному, экологически неоправданному расширению соответствующих производств в стране-экспортере для приведения товаров и услуг в соответствие с требованиями. Так, повышение качества экспортных нефтепродуктов приводит к увеличению загрязнения среды вокруг нефтехимических производств и рост заболеваемости местного населения.

Соглашение по техническим барьерам в торговле, определяющее условия применения регламентов, процедур сертификации и пр., может повлиять на сохранение уровня и даже расширение масштабов «грязного производства» в некоторых странах-экспортерах, в т.ч. и в России, что связано с отсутствием механизма препятствующего формированию «двойных экологических стандартов» - самолеты для полетов в Европу с о сниженным уровнем шума, а в России – какие есть; автомобили на экспорт – с эффективными фильтрами, а для «местного потребления» - простыми фильтрами (реальная современная ситуация).

Генеральное соглашение по торговле услугами (ГАТС). Эта сфера в России находится на стадии становления и абсолютно не адаптирована к либерализации рынка. В то же время именно в этом направлении ожидаемы позитивные экологические последствия в случае открытия для иностранных операторов «богатых», но остающихся монополизированными рынков экологических услуг, как ЖКХ, очистка коммунальных стоков, снижение уровня загрязнения воздуха, экологический консалтинг и др. Причем, опыт участия иностранных операторов в этой сфере, в т.ч. на рынке ЖКХ, имеется.

Наконец, Генеральное Соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). Под него не попадают прямые меры политики стран-членов ВТО, касающиеся охраны окружающей среды, здоровья населения и защиты живой природы. В то же время, именно в рамках выполнения требований этого Соглашения в России может существенно нарушиться (рухнуть! - А.Т.) сложившийся макроэкономический баланс, базирующаяся на «внутренних ценах» на сырье, топливо, энергию и транспорт, а также тарифная система, защищающая отечественного товаропроизводителя и экспортера.

Концептуальные позиции рассмотрения социальных и экономических последствий присоединения России к ВТО в контексте экологической ситуации в стране?

Водораздел дискуссии сторонников скорейшего присоединения России к ВТО и его противников пролегает не по «экологическим последствиям», а, прежде всего, по экономическим и социальным. Принятие Россией новых жестких обязательств по приведению национального законодательства и экономической практики в соответствие с нормами и правилами ВТО, а также согласование своих индивидуальных обязательств по либерализации доступа на рынок товаров и услуг, несомненно, приведет к некоторым издержкам и негативным последствиям для экономики и населения. Важно только сделать этот эффект как можно более краткосрочным и предсказуемым, а значит – управляемым. Далеко не все экономические издержки окажут негативное влияние на экологические проблемы – скорее, наоборот, по ряду направлений сельского и лесного хозяйства, а также промышленности, ожидается после присоединения к ВТО снижение нагрузок на природу. Другое дело – социальные последствия – например, рост безработицы, уровня бедности и ухудшение качества жизни – как последствие открытия рынка более конкурентоспособным товарам и услугам. Они, как правило, приводят к расширению браконьерства, в т.ч. «сельского», росту нагрузок на биоресурсы со стороны местного населения, расширению конфликтов при принятии экологических регламентов и при создании новых охраняемых природных территорий.

Перечислим некоторые концептуальные направления нашего анализа.

С ВТО или без ВТО? В России идут такие серьезные перестройки экономики, ориентированной, по-прежнему, на региональное сотрудничество и не столь глобализированной, что они перекрывают возможные эффекты от вступления в ВТО. Поэтому, степень детализации и сама концепция анализа последствий должна быть направлена на выявление возможных структурных изменений в формировании конкретных проблем в конкретных регионах (это показали и результаты 80 региональных семинаров, проведенных по теме вступления России в ВТО – www.wto.ru/ru/content/documents/docs/ . Коренные изменения в экономике ожидаются в тех сферах, где прямые последствия для охраны природы незначительны (тарифы, инвестиционные меры, таможенная оценка, режимы торговли и разрешения споров и пр.). На современном этапе, на наш взгляд, возможные последействия для экономики от вступления России в ВТО ниже, чем от «внутренних» процессов, таких как современная ориентация на «грязный подъем экономики», изменение структуры энергетического сектора (увод части добываемого газа с внутреннего рынка на внешний с более высокими ценами) и пр. Вопрос также может быть и прямым - восприимчива ли структура экономики и ее экологических издержек России к таким действиям как ее вступление в ВТО? Да, в случае, если будут введены сразу базовые требования ВТО – выравнивание цен на энергоносители на внутреннем рынке по сравнению со сложившимися мировыми ценами, резкое неадаптационное снижение уровня дотаций национальному аграрному производству и пр. В России итак более 20% населения в последние годы живет за чертой бедности, а просто бедных - половина. Кроме того, 15 млн. живет исключительно натуральным хозяйством (Делягин, 2003) и браконьерством.

Есть ли среди документов ВТО документы, недопустимые для России с экологических позиций? По-видимому, таких документов, соглашений и условий вступления нет. Хотя, последовательность действий по вступлению и переговорный процесс показывает приближение страны к возможности признания общих и конкретных принципов присоединения. Существенно, что на каждый шаг, способный дать негативный эффект (например, выравнивание внутренних и внешних цен на энергоносители, открытие внутреннего рынка для иностранных товаров и услуг), имеются противодействия (например, механизмы защиты внутреннего рынка при демпинге или применении иностранных субсидий). Созданный в ВТО в 1995 г. Комитет по торговле и окружающей среде в отсутствии специального соглашения ВТО по вопросам экологии, следит за этим.

Не станет ли создание более благоприятных условий для иностранных инвестиций при вступлении России в ВТО фактором, дестабилизирующим экологическую обстановку в регионах нового освоения и в староосвоенных регионах? Вопрос не имеет однозначного ответа, т.к. практика последних лет показывает разные эффекты. Так, законодательные действия в отношении СРП, с одной стороны, содействуют внедрению более экологичных зарубежных добывающих технологий, а с другой – оставляют все заботы по предотвращению экологического ущерба, в т.ч. «накопленному», России. То же касается и унификации экологических нормативов и регламентов, которые в ряде случаев в России более жесткие. Это будет стимулировать экспорт некоторых «грязных» производств в Россию.

Не повлияет ли расширение деятельности российских инвесторов в странах-членах ВТО на экологическую обстановку в Северной Евразии? Не секрет, что разновременность присоединения к ВТО в отсутствии реального контроля со стороны гражданского общества создает возможности для «блуждающей» экспансии экологически вредных технологий и действий, влекущих за собой негативные последствия для природы. Например, крупные российские нефтедобывающие и энергетические компании достаточно агрессивны и имеют инвестиционные амбиции (например «Лукойл» на Каспии, РАО ЕЭС – в Закавказье). При этом, в странах Восточной Европы, Центральной Азии, Кавказа они не обременены необходимостью соблюдения «экологического имиджа». Особенно остро этот вопрос может стоять в отношении России и стран СНГ, готовящихся и уже вступающих в ВТО, о чем говорилось и на Сессии межгосударственного экологического совета (МЭС) стран СНГ 15-16 ноября в Ереване. Примеров в этой области достаточно много (например, транспортировка нефти и газа, эксплуатация АЭС, добыча нефти, межрегиональная переброски части речного стока).

Возможны ли превентивные действия по снижению эффекта негативных последствий для природы России после ее вступления в ВТО? Вопрос касается как разработки программы поэтапного вступления России в ВТО (вопросы ведения Минэкономразвития России), так и отраслевых стратегий и планов действий для снижения негативного эффекта для окружающей среды и биологических ресурсов, что важно для многих министерств и ведомств природно-ресурсного блока. Поэтому можно заключить, что такие действия возможны и должны быть реализованы в ближайшее время с привлечением общественности. Диктат правил международной торговли, глобальная ценовая и тарифная политика скажутся в первую очередь на таких природно-ресурсных отраслях, как ТЭК, лесное, сельское и рыбное хозяйство, а в ближайшей перспективе - на водно-экспортной отрасли, реализации требований Киотского протокола и др. Но не менее существенными будут возможные изменения и в отраслях, которые оказывают негативное воздействие на окружающую среду через атмосферные выбросы и сбросы загрязненных веществ в водоемы, в т.ч. траснсграничные. К сожалению, современное российское законодательство имеет явные «лоббистские» отраслевые корни, которые создают диспаритет внимания государства. Отрасли находятся в настоящее время на разных ступенях подготовки к вступлению России в ВТО. Поэтому последствия в разных отраслях проявится неодинаково.

В целом, тенденции последних лет, когда наблюдается явный возврат к «экономическим идеалам» России середины 90-х гг. - гиперболизированное развитие добывающих отраслей, все больше убеждает автора в том, что вступление России в ВТО может закрепить за ней статус одной из «сырьевых баз» планетарного масштаба. Первично декларируемые цели интеграции страны в мировой рынок никак не подтверждаются всей системой внутренней и внешней политики. Пока из всей совокупности действий страны в отношении вступления в ВТО и политических деклараций в этом направлении вырисовывается два четких направления. Первое – идея скорейшего вступления в ВТО, пролоббированная добывающими и топливно-энергетическими отраслями, исключительно конкурентоспособными, имеющими устойчивые рынки сбыта и благоприятный текущий ценовой режим в мире на энергоносители (экономическое). Второе оформилось в последние месяцы 2003 г., когда стало очевидно, что ВТО для России имеет значение лишь как «имидж-знак», снимающий последние штрихи с портрета страны, торгующей не по правилам, широко использующей демпинг, поддерживающую страны-изгои, мало заботящуюся о своей природе и природных ресурсах, не учитывающая в отличие от других стран в макроэкономических показателях развития экологические издержки (политическое). Ведь глобальный рынок – это еще и глобальное разделение труда, где свободная и недискриминационная конкуренция приводит к специализации национальных экономик. В этой ситуации, за Россией с ее 65% ненарушенных природных экосистем и 26% всех девственных лесов планеты было бы логично закрепить функции выполнения глобальных экосистемных услуг (Россия – «национальный парк Планеты») при развитии высокотехнологичного производства и сохранение высокого научного потенциала. Но рынок экосистемных услуг только начинает набирать обороты и на Россию в нем приходится доля непропорционально низкая, не соответствующая ее реальному вкладу в глобальную биосферную устойчивость. Можно надеяться, что ВТО в перспективе обратит внимание и на этот, складывающийся стихийно, «рынок экологических денег и услуг», тогда лидерство России в нем после ее вступления в ВТО будет очевидным и не даст возможности развития «сырьевого крена» национальной экономики.

Выделим позиции, отражающие экологическую ситуацию и возможный эффект для нее от экономических последствий вступления России в ВТО (Табл. 1). Крайние «неадаптационные» по ГАТТ позиции сценария (например, переход внутреннего рынка на мировые цены на энергоносители или отказ от господдержки аграрного сектора), которыми пугают неосведомленную общественность, в этом обзоре не рассматриваются как противоречащие национальным интересам и безопасности.

Наиболее четко экологические аспекты в деятельности ВТО были сформулированы в Декларации Министров (Доха, 9-14 ноября 2001 г. Приложение 1). Там же было предложено странам сделать «национальные оценки экологических последствий» вступления в ВТО, чтобы понять влияние либерализации рынка на окружающую среду.

Таблица 1. Примеры влияние возможных негативных социальных и экономических последствий вступления России в ВТО на экологическую ситуацию в стране

Прогнозируемые процессы	Возможные социальные и экономические последствия	Примеры негативных экологических последствий
Гармонизация законодательства в т.ч. природоохранного, соответствии с требованиями ВТО	Рост себестоимости отечествен-ного производства и возможное снижение конкурентной способ-ности, новые регламенты для выхода на глобальные рынки отечественных производителей, банкротство и вытеснение российс-ких фирм с рынка – снижение занятости и рост бедности, социальной напряженности	Ухудшение ситуации в случаях, когда международные стандарты «мягче» отечественных. Возмож-ный рост нагрузок на природные ресурсы, в т.ч. биоресурсы, при ослаблении законодательства по контролю за экспортом. Рост браконьерства и нагрузок на биоресурсы в регионах, охвачен-ных безработицей и бедностью.
Внедрение системы международных стандартов, сертификации (ИСО, МЭК и др.) и пр.	Включение экологического фак-тора в конкурентные отношения товаропроизводителей. Экологи-зация производства, удорожание товаров отечественных произво-дителей и вытекающие отсюда последствия	Ухудшение ситуации в случаях, когда международные стандарты «мягче» отечественных. Расшире-ние спектра природоохранных стандартов и областей, требующих экологической сертификации товаров и услуг
Либерализация торговли, открытие рынка для иностранных инвесторов	В отсутствии системы защиты национальной экономики и компенсационных механизмов – резкий скачек межгосударствен-ного перераспределения природ-ной ренты (импорт из России), вытеснение отечественных про-изводителей и товаров. Сохране-ние отраслевого дисбаланса за счет предпочтения иностранных инвесторов в добывающий сектор	Рост нагрузок на природные экосистемы и биоресурсы в районах нового освоения. Увеличение на рынке доли дешевых экологически небезопас-ных товаров, в т.ч. инициирован-ный и участием ВТО крупномас-штабный выход на мировые рынки генетически модифицированных культур и пищевых продуктов и добавок, полученных из ГМО.
Ограничение размеров экспортных пошлин и тарифов на товары и услуги, их отмена в перспективе	Возможное сокращение поступле-ний в бюджет, формирующих их расходную часть, в т.ч. используе-мую на социальные нужды. Откры-тие рынка для дешевых часто некачественных и экологически небезопасных товаров и услуг. Вытеснение с рынка российских фирм и производств.	Рост нагрузок на биоресурсы на локальном уровне. Нерегламенти-рованное распространение экологически небезопасных товаров и услуг. Возможный экспорт эколого-опасных технологий и производств
Сокращение государственных субсидий для агросектора	Рост импорта товаров аграрного производства	Снятие аграрных нагрузок на территориях рискованного земле-делия. Интенсификация аграрного производства в южных регионах. Сокращение доли природных экосистем в агроландшафте. Расширение в России рынка ГМ-культур и пищевых продуктов и добавок, полученных из ГМИ
Сокращение государственной поддержки отечественных производителей	Рост производства в добывающей отрасли, сохранение в экономике отраслевого дисбаланса с приори-тетом сырьевых отраслей, имею-щих устойчивый рынок сбыта, рост доли сырья в импорте, в т.ч. при-родного газа и нефти. Рост иност-ранных инвестиций в экономику. Выход иностранных операторов на внутренний рынок услуг в области охраны окружающей среды, в т.ч. ЖКХ, экологический консалтинг, экологический аудит и пр.	Чрезмерная эксплуатация природ-ных ресурсов, рост антропогенных нагрузок на природные экосистемы районов нового освоения и районов транспортировки нефти и газа, рост загрязнения природной среды, сохранение технологически уста-ревших эколого-опасных предприя-тий, лоббирование интересов ино-странных добывающих компаний в районах нового освоения по экологическим критериям

Добровольные Национальные оценки экологических последствий новой торговой политики (вступления ВТО), несмотря на то, что о них уже говорят и пишут около 3-х лет, практически еще не проводились. Нет и формата и набора индикаторов, которые могли бы лечь в основу такого анализа. Из страновых докладов по проекту Совета Земли «Глобализация, ВТО и ННГ: расширение диалога для устойчивого развития» нам известен лишь доклад по Казахстану, имеющей в ВТО статус наблюдателя. Доклад ориентирован на выявление возможных негативных последствий для устойчивого развития в контексте проблем защиты окружающей среды. В Декларации министров, принятой в Дохе сформулировано отношение международного сообщества к проблеме экологических последствий вступления и членства в ВТО:

Во-первых, Конференция декларировала формирование ВТО стимулов к ускорению экономического развития, роста занятости, противостояния протекционизму и пр. за счет реформирования и либерализации международной торговли. Россия не смогла полноценно участвовать в глобальных макро-перестройках международной экономики, в которой шло усиленное опережающее инвестирование «новой (технологичной) экономики» в противовес «традиционной» ресурсоемкой экономике. Она по-прежнему ориентировалась на экономику, требующую не столько частных, сколько государственных инвестиций и даже финансового патронажа в виде отраслевых субсидий, таможенных регламентов и пр. Сложилось так, что страна, занятая решением задач переходного периода, пропустила «виток» (цикл) мирового экономического развития и может с вступлением в ВТО усугубить недостатки макроэкономики России, влияющие на экологическую ситуацию в стране (например, дисбаланс развития наукоемких, технологичных и добывающих, эколого-опасных отраслей). Экологический фактор в этой ситуации может стать препятствием для устранения протекционизма (например, регламенты для рынка продукции, которая экологически не сертифицирована, получена на экологически загрязненных территориях, без соблюдения экологических стандартов и нормативов). Стимул ускорения экономического роста превращается в фактор, закрепляющий де-факто, антиэкологичную макроэкономическую структуру.

Во-вторых, понятны опасения международной общественности в отношении экономических и экологических издержек развивающихся стран, которые могут особенно сильно пострадать в ходе структуризации глобальной экономики. ВТО углубляет эту структуризацию и способно в отсутствии жестких механизмов противодействия усилить процессы маргинализации их населения. А для России это – прямой сигнал к хищнической эксплуатации местных биологических и земельных ресурсов. Для того чтобы страна без потерь для национальной природы воспользовалась всеми преимуществами интеграции в международную систему торговли и глобальную экономику, требуется включение в систему глобальной компенсации, в т.ч. на основе комплексной экономической оценки «экосистемных услуг».

В-третьих, декларация о необходимости программы защиты и поддержки открытой и равноправной системы международной торговли, защиты окружающей среды и перехода к устойчивому развитию, которые могут и должны дополнять друг друга. Добровольная инициатива по проведению национальных оценок экологических последствий торговой политики должна показать, насколько совместимы эти сферы. Ведь по правилам ВТО никакой стране нельзя регламентировать национальную политику в области охраны природы и здоровья населения, а так же «экологическую политику на всех уровнях при условии, что такая политика не вызываем произвольной или неоправданной дискриминации между странами с аналогичными условиями, не создает скрытых барьеров для торговли и не противоречит условиям других соглашений ВТО». К сожалению примеров обратного достаточно много. Они приведены нами в брошюре «Экологические проблемы и товаропроизводители, 1999). Имеются они и в этом обзоре, хотя отделить экологические причины от интересов бизнеса при конкурентной борьбе за доступ к природным ресурсам и рынки сбыта, а также в достижении корпоративных интересов, внешнеэкономических и внешнеполитических целей крайне трудно. И ВТО дальше деклараций в этом направлении не движется.

В-четвертых – «вопрос сотрудничества между ВТО и соответствующими международными организациями в области охраны окружающей среды и устойчивого развития». На наш взгляд, это важно для демократизации самой деятельности ВТО, снятия напряженности в отношении участия гражданского общества в деятельности международных (наднациональных) финансовых институтов – МВФ, ВБ и ВТО. Напомним, что вопрос «демократического соучастия» в принятии решений, влияющих на жизнь планеты – далеко не второстепенный. Однако, сотрудничество с международными природоохранными организациями, к сожалению, не компенсирует эти потребности. За последние несколько лет только в России на антиглобалистских лозунгах сформировались и укрепились десятки активно действующих (не только экстремистских) общественных организаций с антиглобалистскими экологическими и социальными лозунгами – «Хранители радуги», «Автономные действия», «Третий путь», «Скинхеды против нацизма», «Что делать, если?..», «Анархив» и др. В отличие от конструктивного экологического движения у этих организаций более стабильные информационные и финансовые спонсоры. Вступление России в ВТО существенно расширит фронт деятельности этих организаций, отсутствие опыта у России в эффективном использовании «международных экологических денег» (ГЭФ, ВБ, различные фонды, программы ООН и пр.) только углубит противоречия. Это также один из выводов нашего обзора, который можно отнести к разряду «экологических последствий» вступления России в ВТО.

Торговля, инвестиции и окружающая среда проблемы охраны природы России в связи с ее вступлением в ВТО

Россия пока еще слабо (неадекватно месту и роли в международной экономике) интегрирована в международную торговлю и ее вступление в ВТО существенно расширит сферы рынка и, соответственно, их влияние на состояние ее природы. С целью углубления взаимосвязи между торговлей и охраной окружающей среды, члены ВТО постоянно обсуждают такие вопросы, как:

• Взаимосвязь между существующими правилами ВТО и конкретными обязательствами стран в сферах торговли, которые оговариваются в международных соглашениях по окружающей среде; таких уже более 200 и в более 20 из них содержатся позиции, регламентирующие деятельность ВТО (например, Конвенция СИТЕС, Конвенция о биологическом разнообразии, Китобойная конвенции, Монреальская конвенция, Базельская конвенция и пр.);

• Применимость существующих правил ВТО для стран-участниц к обязательствам по экологическим конвенциям и экологическим соглашениям и договорам;

• Процедуры регулярного обмена информацией между секретариатами международных конвенций и соглашений и соответствующими комитетами ВТО и участия получения статуса наблюдателя;

• Вопросы уменьшения и устранение тарифов и нетарифных барьеров для экологических товаров и услуг, субсидирования рыболовства и других отраслей, связанных с использованием биоресурсов;

• Возможные последствия либерализации торговли на состояние природных экосистем, которые имеют интенсивно эксплуатируемые биоресурсы и т.д.

В то же время, есть группа проблем, имеющих обратное действие и требующих оптимизационных мер со стороны новых партнеров ВТО, в т.ч. и России. Имеется в виду влияние национальных экологических программ на рыночную сферу, в т.ч. рассматриваемых в качестве ограничителя свободной торговли. Именно такие ситуации и выступления ВТО против них дали дополнительные аргументы антиглобалистам для выступлений против вступления России в ВТО.

На наш взгляд, в большинстве случаев устранение или уменьшение ограничений на торговлю, в т.ч. по экологическим критериям, окажет благотворное влияние на торговлю, окружающую среду и развитие экономики России. Этому будут содействовать, в т.ч. и существенные в данном контексте условия Соглашения по торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность и традиционные знания, учет прав и выгод локальных сообществ, требования экологической маркировки товаров и пр.

Понятно, что все действия по выработке экологических условий вступления России в ВТО должны соответствовать открытому и недискриминационному характеру системы международной торговли, не должны прибавлять или убавлять права и обязанности Членов существующих соглашений ВТО, не должны изменять баланса прав и обязанностей, а также должны учитывать нужды охраны окружающей среды соседних государств и планеты в целом. Поэтому, особым образом должны быть оговорены направления международной торговли, которые касаются использования таких стратегических в мировом масштабе ресурсов, как лес, биоресурсы моря, газ, нефть и т.д.

Возможные экологические последствия: потери, связанные с несовершенством охраны интеллектуальной собственности в области использования биоразнообразия

В торговых аспектах прав на интеллектуальную собственность имеется и контекст охраны природы. Вступление России в ВТО может повлиять на выполнение обязательств страны по статьям 15 и 16 Конвенции о биологическом разнообразии (ратифицирована в 1995 г.) и Картахенского протокола (не ратифицирован). Действительно, в России до сих пор не разработано национальное законодательство в данной области, а имеющиеся законодательные акты не учитывают проблемы регулирования доступа к ресурсам биоразнообразия (в т.ч. генетическим, традиционным знаниям в области использования биоресурсов и пр.) и обеспечения возможностей для получения выгод. Также не развита система патентования и защиты прав интеллектуальной собственности, позволяющие учитывать коммерческий интерес владельцев и пользователей товарами и услугами, предоставляемыми биоразнообразием. До сих пор отсутствуют административные и политические меры, механизмы финансирования, определяющие равный доступ к генетическим ресурсам и справедливое распределение выгод от их использования (коммерческого и иного применения). Россия делает только первые шаги в отношении выхода на международный рынок генетических ресурсов и использования полученных от этого доходов для целей сохранения национального биоразнообразия.

Более 40 стран приняли или разрабатывают в настоящее время законодательные акты в отношении доступа к генетическим ресурсам. Можно надеяться, что вступление в ВТО ускорит разработки таких актов и в России. Главным регулирующим механизмом, как нам видится, в этих документах выступает определение реальной и потенциальной ценности ресурса, возможность всеми желающими получения выгод от его использования и справедливое разделение выгод и рисков. Среди рекомендаций модернизации рыночной сферы страны в связи с вступлением России в ВТО можно рекомендовать устранение различий в национальном законодательстве о правах интеллектуальной собственности, о доступе к генетическим ресурсам и о совместном использовании выгод.

Первый вопрос о возможности патентования целиком животных как продуктов селекции (имеются соответствующие решения в США и в Европейском патентном ведомстве). Второй – о т.н. «широком патентовании», когда патентуется молекулярная структура, биохимический состав, последовательности ДНК и РНК, полезные свойства - выявленные и выявляемые с помощью исследований. Оно закрывает возможности для стран с более низким научным потенциалом и условиями для исследований участвовать в селекционной и фармацевтической работах и, в целом, нарушает принципы антимонопольльности. Третий – о неравенстве стран в отношении защиты прав и интеллектуальной собственности на генетические ресурсы и биотехнологии на международном рынке: при отсутствии патентной защиты и регламентации доступа к ресурсам и соучастия в выгодах от их использования в стране она может стать объектом наживы для недобросовестных фирм и корпораций. С другой стороны, сами страны-владельцы уникальных ресурсов могут неоправданно завышать их ценность. Это особенно важно учесть в связи с подготовкой вступления России в ВТО.

Четвертый – вопрос о правах селекционеров использовать свое охраняемое селекционное достижение (в т.ч. ГМО) в случае использования этого достижения для получения нового трансгенного сорта. В России еще долго система патентования селекционных достижений, особенно базирующихся на исходных трансгенных сортах уже включенных в Государственный Реестр селекционных достижений, развита недостаточно. Еще менее разработана система дифференцированного патентования генов (маркерного гена, гена, кодирующего определенный белок, промотора данного гена и т.д.) и отдельных технологий работы с ними, а главное – нет нормальной юридической практики лицензионных договоров между владельцами патентов на интеллектуальную собственность. Вступление в ВТО возможно приведет к интенсификации негативных процессов в нарушении прав интеллектуальной собственности в рассматриваемой сфере.

В узком смысле непрерывное устойчивое использование биоразнообразия, генетических ресурсов и соответствующих традиционных знаний достигается механизмом «равенства сторон», включающий «предварительное информирование и согласие» и «согласованные условия доступа». В широком смысле актуальным следует признать подготовку и принятие международного документа, регламентирующего взаимодействие стран при доступе к генетическим ресурсам и соучастии в выгодах.

Другой механизм непрерывного использования генетических ресурсов – экономический Он может стимулировать и владельца ресурса и его потенциального пользователя в отношении непрерывного устойчивого использования, воспроизводства и сохранения. Особенно это касается охраняемых природных территорий, которые пока оказываются вне справедливого деления выгод от пользования генетическими ресурсами, хотя именно им принадлежит главенствующая роль в их сохранении и восстановлении.

Третий механизм – социально-политический, учитывающий интересы местного населения и малочисленных народов, в чьем ведении и пользовании находится территория с ресурсами.

ВТО интересуют в основном коммерческие стороны прав интеллектуальной собственности. Поэтому для России, чтобы подготовиться к возможному оживлению открытого (не «черного», как это наблюдается сейчас) рынка генетических ресурсов, важно создать платформу для торговли правами, патентами, разными формами интеллектуальной собственности без ущерба биоразнообразию страны и хранителям традиционных знаний. Собственно научные, учебные и другие некоммерческие цели могут обойтись без жесткой регламентации пользования. В некоторых случаях достаточно обычного права и лицензирования результатов исследований. Копирайт возможен и для владельца и для исследователей, получивших результат, а также для пользователя, которому в обычном порядке переуступлены права. Совместные исследования, повышение квалификации, передача технологий в данном случае рассматривается как неденежная выгода, которую часто получает страна-владелица генетических ресурсов.

Модель предупреждения возможных экологических последствий вступления России с ВТО: действие запрета на использование ногозахватывающих капканов

В 1991 г. в Брюсселе Советом ЕС был принят Регламент ЕЭС N 3254/91 "Запрет на использование ногозахватывающих капканов и ввоз в страны Сообщества шкур и готовых изделий из определенных видов диких животных из стран, в которых производится их отлов с помощью ногозахватывающих и других видов капканов, которые не отвечают международным стандартам гуманного отлова". Введение в действие этого Регламента Совета ЕЭС предусматривало установление с 1 января 1995 г. запрета на ввоз в Сообщество шкур животных, а также других товаров, включающих в себя шкуры животных. Учитывая отсутствие международных стандартов на гуманные орудия лова для диких животных, по предложению России, Канады и США постановление ЕС не вводилось в действие.

Правительством Российской Федерации принято постановление от 26 февраля 1998 г. N 253 "О заключении Правительством Российской Федерации с Европейским Сообществом и Правительством Канады Соглашения о международных стандартах на гуманный отлов диких животных" (далее Соглашение), на основании которого МИДом России от имени Правительства Российской Федерации 22 апреля 1998 г. было подписано указанное Соглашение с соответствующими заявлениями. В настоящее время Соглашение ратифицировано Канадой.

По заключению Минюста России "Соглашение о международных стандартах на гуманный отлов диких животных" подлежит ратификации, исходя из требования п. "д" статьи 15 Федерального закона Российской Федерации "О международных договорах Российской Федерации".

Основная цель Соглашения - сохранение Россией традиционного европейского рынка пушнины, для обеспечения занятости и поддержания жизненного уровня населения промысловых районов Севера, Сибири и Дальнего Востока. При введении эмбарго существенный экономический ущерб для России может быть нанесен из-за потери европейского рынка соболя, как традиционного и монопольного вида российского экспорта. В первую очередь, пострадает коренное население Севера и Дальнего Востока, существующее в основном за счет пушного промысла. Около 30% трудоспособного населения в этих регионах - безработные и не имеют иных средств существования, кроме доходов от пушного промысла и рыбной ловли.

Для переговорного процесса и формирования условий вступления России в ВТО требуется рассмотрение «модельных сценариев», позволяющих прогнозировать как позитивные, так и негативные последствия этого международного акта. На наш взгляд, в отношении возможных экологических последствий наиболее показателен пример с требованиями гуманизации пушного промысла.

С 31 марта 1998 г. ЕС ввел полный или частичный запрет на ввоз мехов, добытых с помощью ногозахватывающих капканов. В Приложении к этому документу перечисляются 13 видов животных, подпадающих под торговые санкции: соболь, горностай, выдра, енот, волк, ондатра и т.д. Однако санкции не применялись из-за давления "пушного лобби" и из-за несходства мнений внутри самого ЕС.

Группа европейских стран (Англия, Австрия, Швеция) требовали жестких решений: полного запрета на торговлю мехами, добытыми с помощью ногозахватывающих капканов. Они получили поддержку и от Комитета ЕС по окружающей среде. С другой стороны, Главный торговый представитель ЕС Леон Бриттен и его сторонники заняли позицию возможного достижения компромиссных соглашений с основными поставщиками пушнины – США, Канадой и Россией. Для снятия напряженности предложено ввести разграничительную маркировку для шкур зверей, добытых в дикой природе и выращенных в питомниках, а также не распространять запрет на пушнину, добываемую "более гуманными", быстро убивающими капканами.

Россия должна определиться с гуманизацией пушного промысла до вступления в ВТО, чтобы снизить негативные последствия от введения санкций. На наш взгляд, сложившаяся ситуация моделирует «торговую войну» и использование в ней экологических факторов, а также инерционность пушной отрасли России и ее неспособность учитывать конъюнктуру мирового рынка. В то же время, недоучет интересов коренных народов Севера, чье хозяйство основано на традиционном пушном промысле, уже стал причиной острого кризиса в местах их компактного проживания.

Россия по официальным данным, экспортировала меха в последние годы перед кризисом на сумму около 24 млн. долларов. Ее убытки от введения санкций могут составить более 20 млн. долларов ежегодно, в том числе по соболю - основному экспортному виду в размере 14 млн. долларов США, что негативно отразиться на жизненном уровне населения, чье существование и доходы полностью или частично основаны на традиционных промыслах, включая охоту, рыболовство и собирательство.

Обвал рынка наиболее «российского меха» - соболя - в конце 80-х гг. 20 в. произошел по двум основным причинам - разрушение экспортной монополии и пропагандистская компания на западе против использования мехов в Европе и Америке. Действительно по срокам он совпал с выходом на мировые рынки иных экспортеров, кроме многоопытной “Союзпушнины”. Его реальной причиной явилась полная неспособность российских экспортеров, в т. ч. бывшей “Союзпушнины”, противостоять пропагандисткой атаке на конечных потребителей мехов. Компания против ношения натуральных мехов ведется не с позиций экологичности, а с позиций гуманности.

В итоге, часть рынка российских соболиных мехов в Европе и США заняли бриллианты, дорогие автомобили и иные символы роскоши, а также искусственные меха и синтетические утеплители. Другая часть досталась клеточной пушнине. Клеточное производство меньше пострадало от атаки “гуманистов”, поэтому общемировой рынок пушнины по прошествии десяти лет восстановился, хотя и с некоторыми потерями. В России клеточное звероводство стало не столько жертвой пропаганды, сколько сократилось в результате роста цен на корма, переориентации рыбного промысла с дешевых и массовых сортов рыбы, на ценные экспортные объекты. Скачок цен на корма усугубился ростом транспортных тарифов, которые добили почти все клеточное звероводство. Вот компания, развивающаяся по сюжету «торговой войны», где пострадавшая сторона - Россия и ее традиционное промысловой хозяйство.

Запрет ногозахватывающих капканов на всей территории Российской Федерации может быть введен по согласованию с субъектами Российской Федерации после налаживания выпуска новых типов капканов, что предусмотрено статьей 40 Федерального закона "О животном мире". В период с 1992 по 1999 гг. в России были разработаны и апробированы альтернативные ногозахватывающим капканам ловушки, но осуществить их внедрение в короткий срок крайне затруднительно.

По условиям Соглашения реорганизация пушного промысла должна быть завершена в течение 8 лет после вступления его в силу. По экспертной оценке за указанный период необходимо изготовить около 3-5 млн. штук новых капканов, а инвестиции в производство должны составить около 2 млн. долларов США в год, которые могут быть компенсированы за счет продолжения торговли мехом и меховыми изделиями на международном пушном рынке и от реализации новых ловушек.

При выполнении обязательств по Соглашению необходимо занять активную позицию по обеспечению интересов России, учитывая особый статус страны с переходной экономикой и, в первую очередь, в части финансовой помощи и торговли мехом между участниками Соглашения, а также защите интересов российских экспортеров пушнины.

Россия – экологический донор планеты. «Экосистемные услуги» как объект внимания ВТО при переговорах с Россией

Саммит по устойчивому развитию в Йоханнесбурге (2002) предложил мировому сообществу ряд важных решений глобальных проблем, определил конкретные цели для обеспечения его перехода стран к устойчивому развитию. Наряду с постановкой Целей тысячелетия по ликвидации бедности, обеспечения населения питьевой водой и санитарией, сформулированы задачи по скорейшему прекращению деградации природных экосистем и биоразнообразия, переходу к устойчивому водопользованию на основе интегрированного подхода к использованию водных ресурсов. Подтверждена важность Конвенции по изменению климата, в т.ч. ратификации Киотского протокола, соблюдения Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой, Конвенции по борьбе с опустыниванием, Конвенции о биологическом разнообразии, деятельности в рамках Форума ООН по лесам и др.

В этой ситуации, за Россией с ее 65% ненарушенных природных экосистем и 26% всех девственных лесов планеты было бы логично закрепить функции выполнения глобальных «экосистемных услуг» (Россия – «национальный парк Планеты») при развитии высокотехнологичного производства и сохранение высокого научного потенциала страны. Но рынок «экосистемных услуг» только начинает набирать обороты и на Россию в нем приходится доля непропорционально низкая, не соответствующая ее реальному вкладу в глобальную биосферную устойчивость. Объем этого рынка оценивается в 600 млрд. - 2 трлн. долларов США, а темп его роста – до 5,5% в год. Это одно из главных инновационных направлений 21 века, создающих экономические и финансовые стимулы охраны природы (Мартынов, Тишков, 2000; Авдеева, 2001 и др.).

Можно надеяться, что ВТО в перспективе обратит внимание и на этот, складывающийся пока стихийно, «рынок экологических денег и услуг», тогда лидерство России в нем после ее вступления в ВТО будет очевидным и не даст возможности развития «сырьевого крена» российской экономики, губительного не только для нее, но и для Планеты в целом, т.к. «экосистемные услуги» станут во многом альтернативой этому направлению развития.

Северная Евразия, включая территорию России, – крупнейший «экологический донор» Земли. Стратегия экономического развития и геополитические позиции региона диктуют необходимость разработки новой концепции в области сохранения природных экосистем и устойчивого использования природных ресурсов. Сама методология экологической политики России может строиться и на оценках возможности лидерства страны на международном рынке «экосистемных услуг», включающих климатообразующую и средообразующую функцию природных экосистем в целом. Детально глобальные биосферные функции можно определить как:

• поддержание глобальной биосферной устойчивости, в т.ч. в связи с угрозой изменений климата (Рио-де-Жанейро - 1992 г. и Йоханнесбург - 2002 г.);

• сохранение глобального биоразнообразия и генетических ресурсов, обеспечение безопасности животных на путях их массовых миграций и в местах размножения;

• регулирование поступления в атмосферу «парниковых газов» и баланса углерода;

• регуляция гидрологических процессов на суше, включая перспективы трансграничного экспорта воды и платежей за водосбережение «выше по течению;

• стабилизация динамики вечномерзлых грунтов и выполнение на макроуровне противоэрозионных, почвозащитных функций;

• обеспечение функции «вмещающего и питающего ландшафта» для аборигенных народов и многие другие.

Как и в случае с другими глобальными мировыми программами, направленными на сглаживание экономического неравенства стран (например, борьба с бедностью) в случае с коллективным решением экологических проблем Земли встает вопрос о создании в рамках ВТО своего рода клуба стран «экологических доноров», чьи интересы в получении финансовой компенсации за регламентацию экономической деятельности на территориях, представляющих международный интерес в отношении «экосистемных услуг». Можно очертить круг уже действующих глобальных финансовых механизмов, осуществляемых наднациональными органами, средства которых формировались за счет взносов многих стран. Страны-получатели этих средств обосновывают финансирование проектов и отвечают за качество их исполнения, привлечение к работам НПО, науки и др.

Какие это механизмы? Во-первых, финансовые потоки по «Монреальскому протоколу» Венской конвенции, направленные на борьбу с бедностью. Во-вторых, механизмы Глобального Экологического Фонда (ГЭФ), который пополняется раз в три года за счет взносов стран. В-третьих, группа механизмов по Конвенции по изменению климата и Киотскому протоколу (механизмы «чистого развития», «совместного исполнения»). В-четвертых, экспериментальный «карбоновый фонд» Всемирного банка. Деньги инвестируются в конкретные проекты. И, наконец, в-пятых, – схема «долги на природу». По своему статусу это межгосударственный механизм. Россия делает первые шаги в этом направлении. Так, Финляндия объявила о готовности начать переговорный процесс о реструктуризации долгов России Парижскому клубу в обмен на эколого- и энергосберегающие проекты на Северо-западе Европейской России.

Наибольшие перспективы – у ГЭФ, хотя как только Россия войдет в клуб экономически развитых стран и откажется от своего статуса «страны с переходной экономикой» этот финансовый механизм для нее перестанет существовать. А пока кроме Проекта ГЭФ «Сохранение биоразнообразия», который успешно завершился в 2003 г., сейчас еще более 15 российских проектов ГЭФ находятся на разных стадиях подготовки и реализации. Региональные приоритеты – Сибирь, Дальний Восток, Арктика, Таймыр, Алтай. Спрос на средства ГЭФ превышают его ресурсы. Россия начинает проигрывать на рынке «экологических денег» из-за ослабления национальной природоохранной политики.

Вполне логичен вопрос в рамках подготовки к вступлению в ВТО: «Нефть стоит на международном рынке дорого. Почему Россия не выделяет достаточно средств на охрану своей природы? Необходимо создать механизмы общественного давления на властные и международные структуры по поддержке участия России в глобальных инициативах. Иначе - расплата за бездействие. И чтобы выигрывать на рынке международные средств, компенсирующих «экосистемные услуги», надо быть готовым выделять половину и даже 2/3 средств как софинансирование, т.е. показывать реальный вклад России в крупные международные экологические проекты. Пока же сохраняется неопределенность механизмов поддержки проектов ГЭФ и других доноров в России – Минфин России и МПР России не смогли разработать адекватные меры, например, использование возврата средств экологических проектов для софинансирования.

Карбоновый фонд Всемирного Банка пока оказался вне интересов России, которая не присоединилась к этим инициативам (Росгидромет - против). Финансовые потери невысокие, но политические издержки очевидные. Использование «Киотских механизмов» - достаточно далекая и, по-видимому, идущая в противовес интересам «грязного подъема экономики» перспектива. Опасная тенденция с такими экологическими ориентирами, как сейчас, стать России как члену ВТО через десятилетие самой покупателем квот на промышленные выбросы СО2. После выхода США из Протокола, Россия лишилась возможности широко и в полном объеме планировать продажу квот. При этом цены упали с 10 долларов США за тонну СО2 (в начале переговоров) и 5-6 долларов США по «голландской программе» лета 2001г. до 1-2 долларов США. Европейский Союз для внутреннего рынка устанавливал в 2002 г. цены до 20-30 долларов США (без России и Украины). Понятно, что с началом реализации этих механизмов в России будет масса барьеров – налоги, регламенты. У России квота планировалась до 2,5 млрд. тонн СО2. Это стратегический запас. Озвученные обязательства М.М. Касьянова на саммите в Йоханнесбурге в 2002 г. о ратификации Киотского протокола потонули в дискуссиях Международной конференции по изменению климата в Москве в 2003 г.

Ранее Россия заявила добровольно, что все полученное от продажи квот СО2 пойдет на охрану природы. Только после этого ее начали поддерживать. Сейчас есть реальные возможности уже начать «работать» на рынке квот (форвардная торговля), опередить некоторые страны, но, по-видимому, политику здесь должны делать Минтопэнерго России и Минэкономразвития России. Они создают своего рода фонды поддержки проектов по энергосбережению. Понятно, что реализация федеральных и региональных социально-экономических программ невозможна без энергосбережения. Но «зеленые инвестиции» надо связать и с проектами по особо охраняемым природным территориям, лесовосстановлению и сохранению биоразнообразия. Среди других новых нетрадиционных для ВТО объектов торговли и источников средств на охрану живой природы можно выделить деятельность по усилению поглощения лесами парниковых газов (квота России – 33 млн. т , но она не переходит на следующий бюджетный период).

В ВТО Россия должна идти с четким представлением о своих ресурсах «экосистемных услуг». Так, в последнее время предметом международных торговых переговоров и консультаций становятся вопросы трансграничного перераспределения речного стока и экспорт пресной воды, а также вопросы совместного пользования источниками пресной воды при условии компенсации «экосистемной услуги» по сохранению истоков. Понятно, что Россия в перспективе как член ВТО станет одним из ключевых партнеров «водно-экспортного сектора» и после серии экологических экспертиз выйдет на этот рынок «экосистемных услуг». Однако пока оснований для старта подобного рода эколого-опасных торговых проектов в России нет.

В преддверии вступления России в ВТО необходимо совместить позиции, создать государственную структуру, осуществляющую управление средствами, поступающими за «экосистемные услуги» природы России, в т.ч. направляющую их на охрану окружающей природной среды («замкнутый финансовый цикл»). Но эти механизмы заработают, когда заработает схема компенсации «экологическим донорам» выполнение биосферных функций. Членство в ВТО должно помочь России войти в этот рынок.

Возможные экологические последствия – обострение проблем окружающей среды в аграрном секторе

Общеизвестно, что сельское хозяйство развивающихся стран и стран с переходной экономикой может особенно сильно пострадать в ходе структуризации глобальной экономики в рамках деятельности ВТО. Собственно для России ускоренная («опережающая») либерализация рынка аграрной продукции и снятие ограничений для ее импорта вместе с сокращением государственных субсидий поддержки отечественного сельскохозяйственного производства скажется негативно на развитии аграрного сектора и будет иметь негативные экологические последствия. Особенно четко они проявятся в случае, если к подготовке России к вступлению в ВТО не будут привлечены регионы и они не смогут соответствующим образом подготовиться к пост-эффектам политических решений. Кроме того, «переговорный вопрос» об объеме сохраняемых государственных целевых субсидий аграрному сектору России имеет прямое отношении и к проблемам охраны природы, т.к. от господдержки зависит сохранение экологичности агарного производства, развитие научных исследований по аграрной экологии и внедрение экологически безопасных технологий. О каких экологических последствиях идет речь?

Во-первых, при либерализации рынка аграрной продукции очевидно снятие нагрузок на территориях рискованного земледелия (Нечерноземье, сухие степи и полупустыня) и масштабное забрасывание земель. Оно идет в России уже более 2-х десятилетий, но особенно обострилось в годы перестройки, когда из оборота выведено более 30 млн. га, в т.ч. 12 млн. га пашни. С одно стороны – это факт позитивный, т.к. на этих землях восстанавливаются природные экосистемы, но с другой – очевидны потери биоразнообразия, связанного с традиционным сельским хозяйством. Например, по нашим оценкам несколько десятков видов животных Красной Книги России (2001) окажутся под угрозой исчезновения в результате сокращения площадей традиционного агроландшафта.

Во-вторых, ожидается рост (интенсификация) аграрного производства в староосвоенных регионах, где уже сейчас с выходом зерновых хозяйств на международный рынок наблюдается сокращение доли природных и полуприродных экосистем в агроландшафте за счет «нового освоения целины». Страдают в основном степные регионы, которые оказались конкурентоспособны на рынке зерна. При этом, перспективы создание здесь новых охраняемых природных территорий, развития экосетей и формирование «каркаса устойчивости» оказываются под вопросом. У международных природоохранных организаций были возможности содействовать решению данной проблемы в России до ее вступления в ВТО за счет финансовой поддержки проектов, направленных на создание экосетей в староосвоенных регионах юга России, но основные потоки иностранной финансовой поддержки шли в Арктику, Дальний Восток и Сибирь.

В-третьих, расширение в России рынка ГМ-культур и пищевых продуктов и добавок, полученных из ГМ-источников (см. ниже).

Учет специфики внешней торговли аграрной продукцией в интересах России, в частности развития этой торговли со странами ЕС на благоприятных для нашей страны условиях, в т.ч. исключающих негативные экологические последствия, требует принятия специальных законодательных актов, соответствующих нормам ВТО. Подробнее об этом и других экологических аспектах - на сайте ВТО - http://www.wto.ru/monitor.asp?f=selhoz .

Возможные экологические последствия – крупномасштабный выход на российский рынок генетически модифицированных (ГМ) культур и пищевых продуктов из ГМО

Известно, что вопросы безопасности ГМО обсуждались многократно на встречах «большой восьмерки» (Кельн, 1999, Окинава, 2000; Генуя, 2001), на сессиях и конференциях ВТО, Организации по экономическому сотрудничеству и развитию, Программы ООН по окружающей среде, Всемирной организации здравоохранения и пр. По прогнозам объем мировых продаж ГМ-продукции составит в 2005 г. уже более 8 млрд. долларов США без Китая, который формирует самостоятельный рынок ГМ-продукции.

Нельзя сказать, что Россия «пассивный участник» этого процесса распространения ГМО и их включение в аграрную, продовольственную и экономическую стратегию развития. Непосредственно в нашей стране уже выдано: 5 регистрационных свидетельств на ГМ-культуры (1 сорт сои, 2 – картофеля и 2 – кукурузы). В России новые ГМ-культурыв качестве посевного материала без разрешения Государственной Экологической Экспертизы запрещено использовать, т.е. выращивать в открытом грунте, хотя исключить, что это уже не происходит нельзя. Недаром, Зерновой союз России пытается узаконить это для ряда сортов картофеля, свеклы, пшеницы и др. К этому следует добавить, что Минздрав России выдал уже около 100 регистрационных удостоверений на продовольственное сырье, пищевые продукты и компоненты их производства, изготовленные на основе генетически модифицированных источников: 17 наименований концентратов соевого белка, 16 наименований изолятов соевого белка, 9 наименований соевой муки, 6 наименований соевых белковых продуктов, 2 заменителя молока на основе изолятов соевого белка, 3 наименования соевого мороженого, фитосыр соевый, два сорта картофеля, более десяти биологически активных добавок и др. Также отметим, что ввоз в страну трансгенной сои по данным Государственного Таможенного Комитета Российской Федерации за последние 3 года увеличился почти в 100 раз и уже почти в 1/3 мясных полуфабрикатов и переработанных молочных продуктах (пока еще не имеющих обязательной с 2002 г. маркировки), в т.ч. детском питании, отмечены трансгенные белки.

В то же время, в России сформирован национальный механизм правового регулирования самой генно-инженерной деятельности и ее информационного сопровождения – регламентация безопасности при получении, передаче ГМО, содержащих рекомбинантную ДНК и пр., а также регламентации внедрения на рынок ГМ-культур, ГМ-продуктов и ГМ-кормов. В данном случае это:

• Федеральный Закон «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» (1996; с доп. и изм. 2000);

• Постановление Правительства Российской Федерации от 18.01.02 «О государственной регистрации кормов, полученных из генно-инженерно-модифицированных организмов»;

• Постановление Главного Государственного санитарного врача Российской Федерации от 08.10.00 №13 «О нанесении информации на потребительскую упаковку пищевых продуктов, полученных из генетически модифицированных источников»

• Постановление Главного Государственного санитарного врача Российской Федерации от 08.11.00 №14 «О порядке проведения санитарно-эпидемиологической экспертизы пищевых продуктов, полученных из генетически модифицированных источников»;

• Постановление Правительства Российской Федерации от 22.11.00 №883 «Об организации и проведении мониторинга качества, безопасности пищевых продуктов и здоровья населения» и многие другие.

Разработаны методические указания, стандарты (например, ГОСТ «Пищевые продукты. Метод идентификации генетически модифицированных источников»), рекомендации. В практике по лицензированию, сертификации и мониторингу ГМ-источников активно участвуют, помимо МВК по проблемам генно-инженерной деятельности, институты Минздрава России, Миннауки России, Российская Академия Наук, Российская Академия Медицинских Наук, Российская Академия Сельскохозяйственных Наук и др. Особо следует выделит деятельность Министерства по антимонопольной политике Российской Федерации, которое обеспечивает соблюдение прав потребителей в отношении достоверной информации о ГМ-продуктах и их маркировку, а также Экспертно-методический совет по ГМ-продуктам, Центр генной инженерии Академии наук и Институт питания РАМН. Именно при их активном участии обязательная маркировка продуктов, содержащих генетически модифицированное сырье, введенная Минздравом России еще в 2002 г., стала важным элементом в подготовке России к вступлению в ВТО и реальным учетом интересов покупателей к информации о продуктах питания. Известно, что подобная маркировка внедрена в более 130 странах. Она не имеет ничего общего с информированием о возможных последствиях для здоровья (как в случаях с табачной или алкогольной продукцией) или со знаком «экологически чистая продукция». Скорее – это подтверждение права покупателя на выбор – покупать кукурузу, выращенную в загрязненных пестицидами районах Украины или Краснодарского края, или ГМ-продукт из кукурузы, выращенной в Канаде или США.

Аллен Джонсон – участник глобальных торговых переговоров между США и Россией в рамках встреч об условиях вступления России в ВТО – заявил: «Мы не ведем переговоры по генетически модифицированной продукции, поскольку с нашей точки зрения, биотехнология покрывается действующим соглашением о санитарных и фитосанитарных мерах. Оно было выработано в ходе Уругвайского раунда и мы не намерены к нему возвращаться» (Генно-инженерные технологии…, 2002, с.11). На наш взгляд, такой подход не отвечает задачам партнерства и равных условий взаимодействия стран – участников ВТО и стран, которые готовятся стать таковыми. Во-первых, вполне закономерны опасения России по поводу очевидного крупномасштабного выхода на российский рынок генетически модифицированных культур, кормов и пищевых продуктов из ГМО. Во-вторых, в рамках формирующейся глобальной торговой политики имеются разногласия по вопросам ГМО между США и ЕС и между США и развивающимися странами (некоторые страны ЕС сами активно продвигают на рынок аграрную продукцию из ГМО, а многие африканские страны отказываются принимать ее даже в виде гуманитарной помощи в условиях голода). И, наконец, в–третьих, известна и позиция США в отношении маркировки ГМ-продуктов. По их мнению, маркировка вызовет настороженность у покупателя и станет своего рода антирекламой, а меры по маркировке, предложенные ЕС могут быть оспорены ВТО (!- А.Т.). Но в ЕС требования маркировки ГМО-продуктов вступило в силу в 2003 г. (в России в 2002 г., но по-прежнему носит больше рекомендательный характер).

Известно, что более 70% мировых генетически модифицированных культур - около 40 разновидностей выращивается в США, тогда как в странах ЕС – только 11. Из 40 млн. тонн ежегодно выращиваемых биотехнологических культур только 1% приходится на страны ЕС. Причем, в США маркировки ГМ-продуктов как таковой нет и часто даже семена, полученные от ГМ-культур часто смешиваются с таковыми от традиционных сортов и форм. Отсюда и опасения ЕС и России, как будущего партнера по ВТО (Генно-инженерные технологии…, 2001). Действующий с 1998 г. мараторий на ввоз ГМ-продуктов в страны ЕС привел к тому, что за последние годы практически не было одобрено ни одного ГМ-растения и ГМ-продукта из США и стало явным отставание Европы в отраслях промышленности и сельского хозяйства, смежных в секторами развивающими ГМО-индустрию. Несомненно и давление со стороны США на некоторые европейские страны, использование некоторых очевидных аргументов для продвижения своей ГМ-продукции на европейский и российский рынки, а главное – воспользоваться правовой неопределенностью и общественной обеспокоенностью для конкурентной борьбы (Экологический фактор и товаропроизводители…, 1999). Недаром, некоторые ГМ-продукты в последние годы все-таки были одобрены странами ЕС.

С вступлением России в ВТО наша страна окажется в сфере глобального распространения ГМО, ГМ-растений и ГМ-продуктов. Аргументы здесь следующие:

• опыт более 15 стран (Аргентина, Австралия, ЮАР, США, Канада и др.), где суммарно площади посевов ГМ-растений уже превысили 175 млн. га);

• выращивание ГМ-культур требует меньше топлива, оно более экономично и устойчиво по годам вне зависимости от погодных аномалий;

• они требуют меньше традиционных пестицидов, что снижает угрозу здоровья населения и состоянию окружающей среды;

• возрастает безопасность продуктов питания и кормов (пример с Bt-кукурузой, содержащей меньше микотоксинов);

• суммарно все преимущества дают и более высокую урожайность, что в целом способно стабилизировать аграрный сектор в развитых и развивающихся странах.

Среди аргументов, часто используемых противниками ГМО, которые надо учитывать при планировании мероприятий по снижению риска, выделяются следующие:

• нет гарантий, что ГМ-культуры с заданными полезными свойствами не теряют других, не менее ценных качеств, которые, правда, имеют отношение к другому сектору экономики (например, устойчивый к насекомым-вредителям ГМ-картофель фирмы «Мансанто» плохо хранится);

• устойчивость к вредителям, приобретенная ГМ-культурами, будет стимулировать появление новых модификаций вредителей и так до бесконечности (этот путь пройден в отношении ядохимикатов, когда хватало 7-8 поколений, чтобы получить новую форму, способную разбить «защитный механизм» (в России уже известны генерации колорадского жука, способного поедать завозной ГМ-картофель;

• известно, что у большинства сельскохозяйственных культур имеется облигатный набор сорняков, часто близкородственных форм; отсюда угроза передачи им чужеродного гена и повышения их резистентности к мерам борьбы с ними;

• в регионах, где велик риск соприкосновения ГМ-растений с популяциями диких родичей (например, сои на Дальнем Востоке и на Северном Кавказе, пшеницы на Алтае и Северном Кавказе и т.д. возможно «переопыление» диких форм и появление у них чужеродных генов, отсутствующих в природе. Причем, этот процесс необратимый и чреват последствиями, которые способны дать «генетические химеры» (Дорохов, 2002);

• формирование более патогенных форм микроорганизмов, в т.ч. вирусов и бактерий за счет рекомбинации РНК клетки ГМ-растений и РНК природных изолятов микроорганизмов (например, вирусов); вопрос об их потенциальной опасности для человека и окружающей среды остается открытым;

• потенциальная возможность неконтролируемых мутаций в трансгенных организмах и восстановление или усиление за счет мутагенеза патогенности вирусного генома; эти случаи описаны в литературе (Атабеков, Морозов, 2002);

• потенциальный риск приобретения новых свойств патогенных микроорганизмов у трансгенных растений (пока это показано для штаммов вирусов, вызывающих заболевания некоторых культурных растений) менять переносчиков (насекомых, нематод и др.) или изменять тип переноса; отсюда шаг к внедрению в природные очаги болезней растений и животных и даже возможности формирования новых форм природно-очаговых заболеваний (с новыми носителями, переносчиками);

• потенциальная угроза получить в результате внедрения ГМ-культур активизацию диких форм патогенных микроорганизмов и расширения ими круга хозяев (защищаясь от одной болезни или вредителя ГМО стимулирует появление новых);

• синергизм, вызванный воздействием совместно развивающихся микроорганизмов в трансгенных растениях с заданным свойством устойчивости, например, к вирусам и бактериям; это приводит к усилению патогенности инфекций;

• обсуждаемые пока в СМИ (а не в научной литературе) последствия использования ГМ-кормов и ГМ-БАД (биологически активных добавок) в птицеводстве и животноводстве, приводящие к развитию ожирения в следующих поколениях потребителей мясной продукции (мяса бройлеров, свинины и говядины) в США;

• наличие аллергенов у ГМ сои и продуктов, приготовленных на ее основе, в т.ч. молочных, используемых в качестве добавки к детскому питанию и т.д.

К сожалению, позитивные аргументы используются скорее в политических и коммерческих целях и новые партнеры по ВТО рассматриваются как «резервы» перспективного приращения рынка, а не равноправные партнеры для совместных действий в отношении снижения риска возможных экологических последствий. Так, сразу после террористического акта 11 сентября 2001 г. внимание общественности было обращено на заявление Всемирного Банка о ежегодном росте числа людей, находящихся за чертой бедности на 10 млн. человек. Отсюда просматривается потенциальная роль ВТО в распространении ГМ-культур «в развивающихся странах с помощью либерализации торговли, учреждении консультативного органа для принятия научно обоснованных решений по использованию ГМ-культур и контроля за соблюдением прав интеллектуальной собственности (Генно-инженерные технологии…, 2002, №8, с.15).

К этому следует добавить, что в Отчете по исследованию безопасности генетически модифицированных организмов, подготовленному по заказу ЕС (81 независимый эксперимент, проведенный 400 научными группами в течение 15 лет) не подтверждено наличие какой-либо опасности ГМО по сравнению с традиционными культурами. Даже показано, что технологии, контроль и испытания ГМО делают их более безопасными по сравнению с другой агропродукцией ( http://europa.eu.int/comm/research/quality-of-life/gmo/ .

Достаточно ли подготовлена нормативно-правовая и институциональная база России для снижения возможного негативного эффекта в отношении распространения и недостатков регламентации в использовании ГМО при ее вступлении в ВТО? Как же быть с аргументами противников распространения ГМО? В том числе – с серьезными аргументами антиглобалистов и борцов против вступления России в ВТО, а также выступлениями некоторых ученых, говорящих об отдаленных последствиях для биоразнообразия и здоровья населения? По нашему мнению, имеются несколько серьезных направлений деятельности, которые могли бы снизить эффект негативных последствий в отношении ГМО при вступлении России в ВТО.

1. Для предотвращения нерегламентированного продвижения ГМ-культур, ГМ-продуктов и ГМ-БАД на российские рынки нужна быстрая и эффективная ревизия нормативно-правовой базы по охране интеллектуальной собственности, контроля за распространением, испытанием и использованием.

2. Для снижения риска потребления ГМ-продуктов для здоровья населения (наличие аллергенов в ГМ-продуктах, развитие астмы, нарушение обмена веществ, возможные отдаленные генетические последствия, функциональные отклонения, и пр.) требуется расширить национальную испытательную, исследовательскую и аналитическую базу в изучении ГМО.

3. Для формирования адекватной реакции на возможное широкомасштабное распространение ГМ-продукции необходимо внедрение элементарных знаний о природе ГМО, применении биотехнологий в сельском хозяйстве, производстве пищевой продукции и пр. в рамках среднего, специального, высшего и непрерывного образования, а также достоверной информации о ГМО для СМИ.

4. Для предотвращения негативных последствий для сельскохозяйственного биоразнообразия необходимо совершенствование корпоративного контроля за исследованиями в области сельскохозяйственных ГМО и их фрагментов, содержащих рекомбинантные ДНК, ГМ-культур и пр., биобезопасностью выпуска трансгенных сортов, размещением опытных испытательных полей (Спиридонов, 2002). Важно прекратить лоббирование выращивания ГМО в открытом грунте, что делают в наше время Торгово-Промышленная палата u Зерновой Союз и России без заключения Государственной Экологической Экспертизы.

5. С предотвращением возможных негативных последствий для природного биоразнообразия сложнее, т.к. исследования и превентивные меры здесь пока недостаточны, хотя риск при расширении использования ГМ-культур для природной флоры, а, возможно, и фауны, очевиден (распространение чужеродных генов в природных популяциях диких сородичей ГМ-растений и др.).

6. Несмотря на феноменальные успехи биотехнологии и ее перспективы в отношении развития аграрного, продовольственного, а, возможно, и фармацевтического секторов, внедрение ГМО, особенно в сельское хозяйство России, все же на данном этапе (до решений экспертизы, до результатов научного тестирования и оценки последействия) правильнее проводить там, где невозможны альтернативные пути его развития – экологически чистое производство, экологизация сельского хозяйства, внедрение «биологических» технологий, традиционных форм и пр.

Возможные экологические последствия – расширение сферы фитосанитарного контроля и борьбы с инвазиями чужеродных видов

По мнению экспертов вступление России в ВТО приведет к беспрецедентному открытию рынка товаров и услуг, который повлечет за собой расширение инвазий чужеродных видов растений, животных и грибов, в т.ч. карантинных. Соглашение ВТО по применению санитарных и фитосанитарных норм, регламентирующее процедуры санитарного и фитосанитарного контроля, становится одним из ключевых в экологическом отношении. Понятно, что в этой ситуации необходима превентивная разработка соответствующих госстандартов биобезопасности продукции из отдельных стран и (или) мест производств (в т.ч. и ГМО) для человека, животных и растений. Следует напомнить, что США в результате биологических инвазий чужеродных видов потеряли 137, Индия – 117, а Бразилия - 50 млрд. долларов (Монастырский, 2003).

Для России, несмотря на относительно слабую нарушенность ее природных экосистем, проблема инвазий чужеродных видов и «перемешивания биот» имеет высокую степень приоритетности. Во-первых, колоссальный ущерб наносят сельскому, лесному и рыбному хозяйствам виды-интродуценты, которые являются соответственно сорняками, вредителями или конкурентно активными гидробионтами, вытесняющими промысловые виды рыб или беспозвоночных. Во-вторых, есть риск внедрения видов-интродуцентов в природные экосистемы, что в конечном итоге приведет к утрате этих экосистем, а вместе с этим всех видов, связанным с ними. В-третьих, в России наметились тенденции расширения ареалов «чужеродных видов», конкурентно агрессивных, способных вытеснить аборигенные виды растений и животных и привести к катастрофическим изменениям биоразнообразия крупных регионов. Это касается, например, водоемов Европейской России, Азовского и Черного морей, фрагментов сохранившихся широколиственных лесов, отдельных регионов юга России и др.

Уже сейчас предварительный список видов-интродуцентов включает около 1000 видов растений и более 500 видов животных (позвоночных и беспозвоночных) из большинства Биогеографических областей планеты (преимущественно из Восточной Азии и Северной Америки, где и сосредоточены наши основные перспективные торговые партнеры). Число интродуцированных и натурализовавшихся видов растет каждый год, захваченные ими площади и акватории увеличиваются на тысячи гектаров.

Непосредственно государственная политика в отношении чужеродных видов отсутствует. В соответствии с обязательствами России по Конвенции по защите растений, Федеральным Законом «О карантине растений», Правилами ввоза и вывоза сельскохозяйственной продукции и нормативами в области экспорта\импорта древесины осуществляется контроль, защита и мониторинг территории России в отношении чужеродных видов, имеющих экономическое значение. Политику в этой области осуществляет Минсельхоз России в лице Государственной инспекции по карантину растений (Росгоскарантин) – специальной карантинной службы страны. Аналогичные действия, но в менее широком масштабе в отношении чужеродных видов-гидробионтов осуществляет Госкомрыболовства России и его структуры, в т.ч. Ихтиологическая комиссия и Комиссия по акклиматизации, которые проводят экспертизу проектов, связанных с акклиматизационными мероприятиями во внутренних водоемах России.

Оценка риска в отношении экономически значимых видов-интродуцентов (вредители и сорняки в сельском хозяйстве и в лесном хозяйстве, рыбы и беспозвоночные) проводится в соответствии рекомендациями ФАО и Европейской организации по защите растений (EPPO), а в последние годы – в рамках гармонизации национальных правил по фитосанитарному контролю при вступлении России в ВТО, включая анализ фитосанитарного риска и управления риском в отношении чужеродных видов, включенных в карантинный список для территории России.

Гармонизация фитосанитарных требований России при взаимной торговле со странами мира должна основываться на положениях, квалифицирующих фитосанитарные меры других государств-членов как адекватные даже в том случае, если эти меры отличаются от их собственных мер или мер других государств-членов, экспортирующих такую же продукцию, как это определяет Соглашение. Страна-экспортер должна представлять объективное свидетельство того, что ее санитарные и фитосанитарные меры обеспечивают санитарную и фитосанитарную безопасность страны-экспортера.

Главным направлением гармонизации законодательства в этой области должна стать дальнейшая либерализация внешнеторговой деятельности. Например, в соответствии с требованиями ВТО нужен пересмотр соответствующих карантинных фитосанитарных мер, особенно карантинной сертификации лесопродукции в связи с ориентированностью лесного производства на экспорт. Необходима коррекция статей Федерального Закона «О карантине растений», относящихся к регулированию экспорта и импорта сельхозпродукции. Требуется их приведение в соответствие с Федеральным Законом «О техническом регулировании» и стандартами ВТО в этой сфере, с Федеральными Законами «Об охране окружающей среды», «О качестве и безопасности пищевых продуктов», с требованиями Конвенции «О биологическом разнообразии» и др.

Главным условием присоединения России к ВТО – приведение национального законодательства, в том числе карантинного, и фитосанитарной (и ветеринарной) практики регулирования внешнеэкономической деятельности. Например, международный фитосанитарный сертификат требует большей детализации описания груза, чем российский карантинный, поэтому следует принять эту международную форму. Карантинные списки России и стран-членов ВТО пока отличаются друг от друга, поэтому первые следует пересмотреть и дополнить новыми группами организмов.

Международные стандарты в целях обеспечения согласованности (гармонизации) фитосанитарных норм, применяемых для защиты растений в разных странах, и снятия необоснованных ограничений в международной торговле устанавливает Международная Конвенция по защите растений. В 1956 г. к Международной Конвенции присоединился СССР, а в 1991 г. - Российская Федерация. Но в ее рамках регламентируется действия лишь в узкой области перемещения собственно карантинных видов организмов, чей вред (потенциальный или реальный), выраженный в экономических категориях, уже доказан и принят как минимум на двусторонней основе (страна-экспортер и страна-импортер). В тоже время, при либерализации рынка в разных регионах нашей страны появятся тысячи новых «чужеродных» видов растений и животных, а экологические последствия этой формы «биологического загрязнения» по экономическому эффекту для России могут быть оценены в миллиарды долларов в год (например, потери рыбопромыслового статуса Азовского моря, распространение в южных регионах амброзий и конопли, нашествие новых вредителей и болезней леса и пр.). То, что не страшно по экологическим критериям для развитых стран с полностью измененной природой, для России окажется губительным с далекими необратимыми последствиями (см. пример Австралии, Новой Зеландии, Аргентины, островов Тихого океана, где аборигенная биота была вытеснена пришельцами). Необходимо в рамках ВТО ужесточить систему контроля перемещения представителей дикой флоры и фауны, выделить среди стран-членов ВТО потенциальных доноров и акцепторов «чужеродных видов» и расширить за их счет Перечень карантинных организмов. Наконец, необходимо более конкретно взаимодействовать в этой сфере с Секретариатом Конвенции о биологическом разнообразии, который накопил значительный опыт сотрудничества по предотвращению инвазий «чужеродных видов».

Возможные экологические последствия – перспективы участия иностранных экспертов и операторов в оказании услуг в области охраны окружающей среды

В России эффективные механизмы финансовой поддержки охраны окружающей среды не развиты:

• бюджетное целевое финансирование охраны окружающей среды находится на низком уровне, что позволяет говорит об отсутствии государственного интереса к этой сфере;

• в последнее десятилетие лидерство в финансировании природоохранных мероприятий в регионах, особенно в районах нового освоения, перешло в руки хозяйствующих субъектов, чьи бюджеты на экологические нужды превосходят в целом государственные затраты на охрану природы (РАО Газпром, РАО «Норильский никель», Лукойл, ЮКОС, Сибнефть и др.;

• ценность природных ресурсов, «экосистемный услуг», биоразнообразия в целом и охраняемых природных территорий никак не представлена в национальных и региональных счетах, не отражена в макроэкономических показателях развития страны и ее субъектов; отсюда – ложное представление о показателях экономического роста страны, не включающих экологические издержки производства и потери ресурсного потенциала;

• нет эффективных финансовых механизмов, обеспечивающих выявление, трансфер и аккумуляцию в специальных фондах и включение в их бюджеты средств от экологического ущерба, а также платежей за биоресурсы и «экосистемные услуги»;

• в отсутствие реальных финансовых механизмов региональные системы особо охраняемых природных территорий и программы охраны природы оказываются вне поля внимания региональных и местных финансовых структур, в т.ч. региональных фондов, экологически ориентированного бизнеса и пр.;

• иностранная финансовая поддержка охраны природы в стране не всегда эффективна, реальные поступления по линии международных расчетов в этой сфере незначительные, а участие иностранного капитала в оценке воздействий на окружающую среду, модернизации эколого- опасного производства и оздоровления окружающей среды ограничивается лоббированием участия иностранных экспертов, корпоративных интересов в своих странах, например закупки соответствующего оборудования у «своих» фирм, привлечение «своих» консалтинговых структур и пр.; в итоге деньги иностранной финансовой помощи по «услугам, связанным с охраной природы» часто не пересекают границ России, а осваиваются «на местах» (например, в некоторых программах ЕС «ТАСИС» или в рамках Соглашений о разделе продукции);

Вступление России в ВТО по определению должно открыть для других стран богатый рынок «услуг, связанных с охраной окружающей среды». Для того, чтобы понять, насколько велик этот рынок, достаточно представить объем природоохранных работ в нефте- и газодобывающих отраслях, в горно-добывающей промышленности, (например по рекультивации нарушенных земель),в перерабатывающей промышленности, (например по снижению объемов выбросов и очистке стоков), в жилищно-коммунальном хозяйстве (канализация, удаление отходов, санитарная обработка, борьба с шумом), поддержка системы особо охраняемых природных территорий, проведение оценки воздействия на окружающую среду новых проектов, экологического аудита, эколого-экономическая оценка и экологическое проектирование, экологический консалтинг, трейнинг, фандрейзинг и пр.

Отметим, что еще десять лет назад даже в Москве работали единицы консалтинговых и технологических компаний, оказывающих услуги в области охраны природы. К 2000 г. их уже было более 100 и они активно участвовали в освоении рынка экологических услуг, в т.ч. участвовали в многочисленных тендерах на проведение природоохранных работ. Транснациональные, иностранные и отечественные компании, участвующие в освоении новых месторождений нефти, газа, золота и пр. для предпроектных и проектных работ, строительства и обустройства месторождений активно привлекают иностранные компании, работающие в сфере экологических услуг. Они составляют серьезную конкуренцию нарождающемуся российскому экологически ориентированному бизнесу.

Особенно значителен объем экологических услуг со стороны иностранных консалтинговых и технологических компаний в нефтяном и газовом секторах. Но после вступления России в ВТО по нашим оценкам перспективы за ЖКХ, особенно в крупных городах, и за экологическим консалтингом, т.к. другие рынки или уже активно осваиваются (в топливно-энергетическом комплексе) или же требуют инвестиций и роста благосостояния населения для формирования спроса (ландшафтное планирование, экономическая оценка, оптимизация налогообложения в природоохранной сфере и пр.).

В переговорном процессе по условиям вступления России в ВТО неоднократно поднимался вопрос о доступе иностранных операторов к услугам, связанным охраной окружающей среды и с оценкой и сохранением биоразнообразия. Позиции России здесь однозначно свидетельствуют о различиях в подходах к открытию рынка экологических услуг в охране окружающей среды (т.н. «коричневая» сфера) и в охране живой природы и использования биоресурсов (т.н. «зеленая» сфера). Так, ЕС запросил Россию сформулировать свои обязательства в отношении услуг, связанных с охраной окружающей среды на основе предлагаемой ЕС классификации данного сектора (наличие законодательных и нормативных ограничений, условий освоения рынка данных услуг и т.д.). Речь в данном случае идет о таких секторах услуг, как:

• сбор воды, очистка и подача по магистральным трубопроводам, включая пар и горячую воду, распределение питьевой воды и мониторинг;

• услуги по канализации, включая устранение, очистку, слив сточных вод, коммерческих и промышленных объектов, мониторинг);

• услуги по удалению отходов, включая их сбор, очистку, удаление – сжигание, закапывание, в т.ч. опасных и неопасных отходов;

• услуги по санитарной обработке и аналогичные услуги, в т.ч. по уборке улиц, снега, льда и пр.:

• услуги по защите атмосферного воздуха и климата (по снижению уровня загрязнения воздуха, очистке выбросов, например на ТЭЦ, мониторинг выбросов, контроль и программы, снижающие атмосферные выбросы);

• услуги по восстановлению загрязненных почв и водоемов, в т.ч. установка очистных сооружений, ликвидация аварий, реабилитация и рекультивация земель и водоемов;

• услуги по борьбе с шумами, в т.ч. мониторинг, установка защитных экранов и систем снижения шума;

• прочие услуги, в т.ч. оценка воздействия на окружающую среду, экологический аудит, экологический консалтинг и пр..

Отметим, что по выше перечисленным формам услуг ограничений для доступа иностранных операторов на рынок в связи с вступлением России в ВТО немного, и они касаются тех случаев, когда коммерческое присутствие на данных рынок услуг допускается только в форме юридического лица Российской Федерации, или отсутствия технических возможностей для выполнения.

Другая ситуация с услугами по защите биологического разнообразия и ландшафтов (специальный сектор по классификации ЕС). Здесь речь идет о комплексе услуг, связанных с оценкой и сохранением биоразнообразия на всех уровнях его проявления:

• охрана экосистем суши, водоемов и прибрежных земель;

• охрана флоры, фауны и среды их обитания;

• оценка последствий стихийных бедствий для живой природы;

• исследовательские и экспертные работы по парниковому эффекту, воздействию изменений климата на экосистемы и пр.;

• услуги по организации охраны ландшафтов;

• услуги по сохранению биоразнообразия и устойчивому использованию биоресурсов в сфере сельского, охотничьего и лесного хозяйств.

В отношении доступа иностранных операторов на российский рынок перечисленных выше услуг какого-либо законодательного ограничения пока не существует (Цена вопроса о готовности законодательной базы России к вступлению в ВТО! – А.Т.). В то же время в Российской Федерации только на государственные органы возложены функции охраны особо охраняемых природных территорий и объектов, а также на охрану и использование биологических ресурсов, включая лесные, охотничьи и рыбные. Нормативно утвержденный перечень услуг, которые могут оказываться частными операторами, имеющими эксклюзивные права на их предоставление в области оценки и сохранения биоразнообразия в Российской Федерации, отсутствует. Также отсутствует и перечень услуг в этом секторе, тарифы на которые регулируются государством. Открыт российский рынок консультативных и менеджерских услуг в рассматриваемом секторе для иностранных операторов, если в рамках соответствующего тендера или технического задания не оговорено наличие гражданства России и пр.

Оценка соответствие современного финансирования сохранения биоразнообразия России национальным приоритетам показала, что в ней имеются серьезные перекосы и связаны они в первую очередь со сложившейся в последнее десятилетие практикой международной финансовой помощи в охране природы (Система финансирования…, 2002; Экономика сохранения биоразнообразия, 2002). Проект Глобального Экологического Фонда провел анализ источников и потоков бюджетного, внебюджетного и иного финансирования охраны живой природы в России – около 2500 международных проектов и грантов в данной области за 1992-2001 гг. (Система финансирования…, 2002) и показал слабую эффективность природоохранных инвестиций. Предложены несколько путей совершенствования системы бюджетной и внебюджетной финансовой поддержки сохранения биоразнообразия и охраняемых природных территорий, в т.ч.: создание специальных локальных фондов, формирование финансовых механизмов поддержки конкретных ООПТ вместе с их инфраструктурой, создание региональных и межрегиональных фондов и финансовых схем для поддержки реализации местных стратегий сохранения живой природы, выявление нетрадиционных источников и механизмов финансирования (доходы от международного и национального рынков «экосистемных услуг» и экологического страхования), совершенствование инструментария экономических механизмов, определение механизмов достаточности финансирования, формирование новых экономических стимулов и пр.), конкретные действия на уровнях субъектов Федерации и муниципальных образований, позволяющие сделать реальными финансовые потоки для поддержки мер по охране живой природы.

За последнее десятилетие тысячи иностранных экспертов-экологов, консультантов и менеджеров активно работали по реализации международных экологических проектов и грантов, выделенных России для поддержки ее особо охраняемых природных территорий (бюджеты многих заповедников и национальных парков в последние годы включают до 20-50% зарубежной помощи), сохранения редких видов, развития экологического образования, НПО и пр. Десятки консалтинговых компаний и представительств международных природоохранных организаций оказывали «услуги, связанные с охраной окружающей среды». Поэтому, накопленный позитивный опыт в данном секторе окажется полезным и сделает менее болезненным некоторые возможные издержки освоения рынка экологических услуг иностранными операторами, несомненно, более конкурентоспособными в «коричневых» секторах охраны среды и настроенных на корпоративное сотрудничество в «зеленых» секторах.

Некоторые рекомендации по снижению возможных негативных экологических последствий вступления России в ВТО

Надо быть готовым к тому, что в ВТО никаких новых правил и соглашений, в отношении окружающей среды в ближайшее время не будет. Основная часть переговорного процесса, касающаяся этих вопросов, будет проходить в рамках переговоров по тарифной, инвестиционной, аграрной политики, деятельности иностранных операторов на рынке услуг, связям ВТО с другими международными организациями и общественностью. Для России с ее неэффективной и природоемкой экономикой и секторальной политикой, особенно в энергетике, сельском и лесном хозяйствах, незавершенными земельной и административной реформами, «быстрое» вступление в ВТО чревато «окончательной» фиксацией природно-ресурсного характера экспорта, несбалансированности инвестиционной политики, высокой энерго- и ресурсоемкости производства, а, следовательно, ростом экологических издержек. Снижению негативных экологических последствий будут содействовать превентивные действия в экономике по защите и поддержке отечественной промышленности и аграрного производства. Чтобы не было иллюзии «экономического роста» в России при либерализации рынка важно включить в систему макроэкономических показателей развития показатели экологических издержек и истинных (внутренних) сбережений (в % от ВВП), которые уже сейчас у России отрицательные (Экономика…, 2002). Ниже приведены некоторые частные рекомендации по снижению остроты части возможных экологических последствий при вступлении России в ВТО. ПРООН готово предложить наиболее приемлемые технологии и решения задач в области охраны окружающей среды при реализации «стратегии поэтапного вступления в ВТО», опираясь на позитивный опыт других стран.

1. Необходимо в срочном порядке подготовить «Национальную оценку экологических последствий» вступления России в ВТО и разработать План действий в данной области.

2. Продолжить действия по совершенствованию законодательства страны в соответствии требованиями ВТО, принимая во внимание, что под действия соглашений ВТО не подпадают прямые меры политики стран-членов ВТО, касающиеся охраны окружающей среды, здоровья и живой природы.

3. В оперативном порядке устранить пробелы национального законодательства по охране интеллектуальной собственности в области биоразнообразия, генетических ресурсов, традиционных знаний, биотехнологии и др. Создать платформу для торговли патентами, технологиями, разными формами интеллектуальной собственности в этой области.

4. Провести экспертизу и ревизию всех международных соглашений и обязательств России в области охраны окружающей среды, в т.ч. в рамках СНГ, и выявить все позиции, препятствующие и/или стимулирующие деятельность в рамках ВТО.

5. Составить реестр глобальных «экосистемных услуг» России, включающий такие биосферные функции как: поддержание баланса СО2 и парниковых газов, формирование стока и запасов пресной воды, сохранение биоразнообразия и др. для эффективного участия в международном рынке «экосистемных услуг» и «экологических денег».

6. Подготовить нормативно утвержденный Перечень услуг, которые могут оказываться частными операторами, имеющими эксклюзивные права на их предоставление в области охраны окружающей среды, оценки и сохранения биоразнообразия и Перечень услуг в этом секторе, тарифы на которые регулируются государством.

7. Ужесточить правила контроля за трансграничным перемещением и инвазиями «чужеродных видов». Расширить Перечень карантинных организмов, в т.ч. за счет «чужеродных видов» опасных для природных экосистем и биоразнообразия.

8. Провести превентивные действия по созданию новых особо охраняемых природных территорий, защите агроландшафта и созданию региональных экосетей в староосвоенных аграрных регионах юга России.

Литература

Авдеева Т.Г. Экологическая дипломатия. Международная жизнь, 07.05.2001 ( http://www.oceaninfo.ru/smi/archiv/100501.htm ) .
Атабеков И.Г, Морозов С.Ю. Молекулярная биология трансгенных растений, устойчивых к вирусной инфекции, и потенциальный биологический риск, связанный с ними. Информ. бюлл. МКВГИД, №3, с.1011.
Делягин М. Буревестник. Кризис разразится между осенью 2005 и осенью 2008. Московский комсомолец, 17 сентября 2003, с.3.
Дорохов Д.Б. Изучение биоразнообразия и гибридизационной способности дикорастущей и культурной сои в центре их видообразования, как составная часть исследований по биобезопасности трансгенных растений. Информ. бюлл.МВКГИД, №3, с.13-15.
Информация о процессе присоединения России к ВТО в области сельского хозяйства ( http://www.wto.ru/monitor.asp?f=selhoz )
Мартынов А.С., Тишков А.С. Россия на международном рынке экосистемных услуг. В: Биологические ресурсы и устойчивое развитие. Пущино, Институт общих проблем биологии РАН, 29-30 октября 2001, с.60-63.
Монастырский О. ГМ-монстры рвутся на наши поля и оккупируют прилавки. Так ли это? Экос, № 3, осень 2003, с. 42-43.
Региональные конференции и круглые столы ( www.wto.ru/ru/content/documents/docs/ )
Томчин Г.А. Об условиях присоединения Российской Федерации к ВТО ( http://www.duma.gov.ru/econ-policy/vnes/merop/mer_2003_04_04_p.shtmt )
Экологические проблемы и товаропроизводители: обзор фактов и примеров российского и мирового рынков. Составители: В.И. Перерва, А.С. Мартынов, А.А. Тишков. М.: Проект ГЭФ «Сохранение биоразнообразия», 1999, с.48.
Экономика сохранения биоразнообразия. Справочник. М.: Проект ГЭФ «Сохранение биоразнообразия», Институт экономики природопользования, 2002, 604 с.
EC-supported research into the safety of genetically modified organisms: a review of results ( http://europa.eu.int/comm/research/quality-of-life/gmo/ )